Каждый год юные разведчики из отряда «Скимен» совершают поход в какой-либо район Тамбовской области. Цели у таких походов всегда две: познать себя и познать свой родной край. Без первого невозможно нормальное развитие личности, ее поступательное движение вперед; без второго сложно воспитать в себе подлинную любовь к родине, которая всегда начинается с любви к земле своих отцов и дедов.
Сборы
К походу начинаем готовиться еще зимой. Составляем маршрут, собираем максимум информации о тех местах, через которые предстоит пройти. Ближе к весне решаем самую сложную проблему для нас: где взять снаряжение и собрать необходимое количество продуктов. Но, слава Богу, и то, и другое к началу похода разрешилось, за что огромное спасибо иерею Александру Левину, Андрею Беспалову и предпринимателю Михаилу Семенову, который, кстати, никогда не отказывал нам в наших просьбах.
После всех предпоходных треволнений 15 июля 2006 г. в 8.50 утра с автовокзала «Северный» мы покидаем город и на рейсовом автобусе направляемся к селу Большая Талинка. В походе участвует семь человек: четверо детей и трое взрослых.
Земетчино
От Большой Талинки начинается пешая часть экспедиции. Отсюда мы намерены пройти лесами до Земетчино и далее на Пахотный Угол, а там через лес до села Горелое – конечного пункта разведческого похода. Нам кажется, что за три дня мы легко преодолеем это расстояние, и никто из нас даже не подозревает, какие испытания выпадут на нашу долю.
Большая Талинка – село большое, растянувшееся вдоль дороги. Само село стойко ассоциируется с именем прп. Феодора Санаксарского, который бывал здесь в гостях у своего друга и ученика – диакона местной церкви Михаила Никифорова. Самой церкви теперь нет, а на ее месте под красивыми соснами строится новая Преображенская церковь. Осмотрев ее, мы, полные сил и задора, отправляемся в сторону деревни Марьевка, не обращая внимания на нестерпимый зной и готовые к противоборству как с природой, так и с собой.
В Марьевке сворачиваем в поле, идем вдоль леса, а потом через него. Радуемся ласточкам, замечаем кормушку с солью для лосей и видим признаки всякой жизни в лесу: то парочку ежей на дороге, то мышь-полевку, то крота. Через два часа пути выходим на дорогу, ведущую из Керши на Земетчину. Трое отправляются в село Керша за водой. У первого же на нашем пути дома обнаруживаем колодец, закрытый бетонным кольцом. Из отверстия в кольце тянется шланг, заканчивающийся краном. От колодца, почти сразу, начинается огромная лужа, в которой плещутся гуси. Они недовольны нашим появлением, тем, что мы пытаемся нарушить их суверенные права на этот водоем. Да и мы в нерешительности – стоит ли набирать из этого колодца воду? На порог дома, рядом с которым расположен колодец, выходит мужчина. Он обнажен по пояс и, видимо, изнурен жарой, лениво ковыряет спичкой в зубах. Мы спрашиваем у него: «Можно воды набрать?» – «Набирайте» – «А пить ее можно?» Мужчина некоторое время пребывает в задумчивости, затем кивает головой: «Можно». Мы наливаем несколько бутылок ржавой воды и возвращаемся к нашим товарищам.
Село Земетчино со стороны дороги на Кершу пустынно и почти необитаемо. Вся жизнь его сосредоточена в средней части и в конце села, вокруг бывшей экономии Мазевских, от которой ныне остался двухэтажный каменный дом (в нем расположено Земетчинское лесничество) и еще один каменный дом без крыши и без дверей, заросший вдоль и поперек кустами американского клена. Сложно сейчас представить, что когда-то до революции в этом старинном русском селе (а известно оно с XVIII в) располагалось 209 домов и проживало 1340 человек.
Еще только войдя в село, мы увидели колодец с «журавлем» (это такая длинная палка, на одном конце ее ведро, а на другом – груз, опускаешь ведро в колодец и набираешь воду) и все устремились к нему. Однако старичок, сидевший на завалинке ближайшего к колодцу дома и с интересом наблюдавший за нами, предупредил, что в этом колодце воды давно нет. Он предложил зайти к нему во двор и набрать воды из его колодца, за что мы были ему очень благодарны, так как вода оказалась несравненно чище и приятней на вкус, чем кершинская. Старичок, разговорившись с нами, упомянул о церкви их села, которая сохранилась, что стало для нас откровением. Конечно, мы знали, что в Земетчино была когда-то каменная Покровская церковь, построенная на средства госпожи Циммерман в 1833 г. (приход в селе открыт еще в 1760 г.), но то, что она сохранилась, никто из нас и не подозревал. Старик подивился нашему невежеству: как же, у земетчинской церкви была самая высокая колокольня в округе, а в годы советской власти ее несколько раз пытались подорвать, да так ничего и не получилось – в былое время умели строить. Поблагодарив земетчинского жителя и попрощавшись с ним, мы заспешили к церкви. И действительно не были разочарованы в своих упованиях: огромный храм кубической формы, сложенный из красного кирпича, стоял на небольшом возвышении и даже без купола все еще производил захватывающее дух впечатление. Мы осмотрели его высокие арки и поднялись по каменной лестнице, когда-то ведущей на колокольню. Сверху хорошо просматривался некогда уютный уголок, остаток дворянского быта и прошлой жизни: барский парк, состоящий из сосен, лип, вязов образующих некие подобия аллей, а также пруд, в котором плескались местные ребятишки.
Солнце уже близилось к горизонту, и стоило подумать о ночлеге. Покинув бывшую церковь, мы отправились к западу от нее и вскоре нашли небольшую площадку, образованную рядом огромных вязов с одной стороны и мелким кустарником с другой. Место было несколько удалено от села и уединенно. Здесь же лежала огромная охапка сухого хвороста и множество бревен, оставшихся от какого-то строения.
После всех обычных для похода приготовлений, а именно: постановка палаток, разжигание костра, приготовление пищи, – оставив в лагере дежурных, отправились на пруд купаться. Вода в пруду была достаточно чистая, дно песчаное, и мы около часа наслаждались возможностью плавать, нырять или просто поплескаться у берега. Перед ужином провели, ставшей уже традиционной, церемонию поднятия флага, суть которой состоит в том, что самые младшие участники похода обходят палаточный лагерь с отрядным и российским флагом, водружая их на импровизированный флагшток.
Вечером мы слышали на востоке раскаты грома и видели огромную тучу, которая, как какой-то чудовищный гриб, расположилась над горизонтом. То были первые признаки опасности для нас и радости для местных жителей, ждавших дождя уже больше месяца. За нами по пятам шли дождевые тучи, и мы, пока бежали впереди, обгоняя их.
Пахотный Угол
Тамбовскую область вряд ли можно назвать краем озер и рек. У нас их не так много, а самые крупные из них может переплыть даже ребенок. Но зато хватает всяких речушек и ручейков, и второй походный день мы начали с того, что переправились по бревну через маленькую речушку со смешным названием Шмырляй. Это событие несколько развлекло всех и внесло некое разнообразие в суровые походные будни.
Через земетчинский лес по узкой дороге, под палящими лучами солнца, вдыхая земляничный аромат лесных полян и пролесков, мы держали путь на село Казывань, ожидая долгожданной встречи с первой на нашем пути рекой под названием Керша. Долина Керши открылась внезапно, представ перед нашим взором величественной панорамой, состоящей из обрывистых берегов, широких заливных лугов и самой речки, узкой, извивающейся, как змея, несущей свои лиловые воды в сторону Пахотного Угла, на восток. Местами берега реки были настолько отвесны, что представлялась Керша горной речкой, шумящей на дне глубокого ущелья. Мы подходили к краю отвесного берега и с опаской заглядывали вниз, где водный поток бурлил и клубился.
По небольшому деревянному мостку перешли реку и поднялись на более высокий, восточный склон долины. Отсюда на севере виднелись купола величественного Пахотноугловского храма и само село, как будто расположенное на гряде. Отсюда же обозревалась почти вся долина, со всех сторон окруженная сосновым лесом и только на северо-западе, за селом виднелись большие «лоскуты» прямоугольных полей: черных, зеленых и желтых. Стадо коров паслось у самого берега реки, фигурка пастуха была еле различима на фоне маленьких сосенок, растущих там и сям. Над нами кружила цапля, она то снижалась, то вновь поднималась ввысь, замечая с нашей стороны хотя бы малейшее движение, которое могло, как ей казалось, быть для нее опасным.
Решили свернуть с казыванской дороги и пойти вдоль реки прямиком к Пахотному Углу. На пути у того места, где Керша подходит к последним домам Казывани, местные жители указали нам родник чистой воды, первый и единственный на нашем пути. Вода, собираясь в деревянной бочке, вкопанной в землю, стекала в круглое озерцо, покрытое зеленой ряской. В этом месте зеленый цвет господствовал повсюду: зеленая осока вокруг родника, зеленое озеро, зеленая трава, – и только белый утята деловито плавали по озеру, оставляя за собой небольшие проходы в скоплениях ряски, которые пересекали все озеро, образуя причудливый узор.
Спустившись еще немного вдоль реки, нам пришлось перейти ее вброд. Керша в этом месте неглубока. Спокойно струились чистые и прозрачные воды, лаская наши ноги, и долго не хотелось выходить на берег. Младшие наши разведчики искреннее удивлялись тому, что реки еще могут быть такими чистыми.
Все время пути по правой возвышенной части долины были видны купола величественного Богоявленского храма, но, спустившись вниз к реке и потом шествуя вдоль густого ельника, мы уже их не видели. И только когда мы вышли на опушку, в то место, где широкий луг простирался прямо до новой дамбы, окаймляющей пруд, то нам вновь открылся вид на Богоявленскую церковь, как бы висящую над всем селом.
Собственно храм – единственная достопримечательность старого (известно еще с 18 века) села, некогда основанного бывшими солдатами (другое его название – Солдатчина), получившими здесь наделы для обзаведения хозяйством. Когда-то крупное (до 5000 человек), богатое село Пахотный Угол теперь производило впечатление запущенного и одичавшего угла Тамбовской земли. Об одной трагической странице истории села напомнил нам простенький памятник, расположившийся прямо около храма, покосившаяся надпись на нем гласила, что здесь погребены люди, погибшие в борьбе с врагами советской власти, и некие неизвестные красноармейцы. Люди эти погибли в боях с антоновцами, ведь Пахотный Угол был одним из центров крестьянского восстания, до 700 пахотноугловцев воевали с большевиками на стороне Антонова. До сих пор в селе есть предания о том, как сам Антонов скрывался в селе, и о том, что в подвале храма антоновцы хранили оружие, а Котовоский из Казывани стрелял из пушки по храму. И сейчас показывают на стене храма выбоину от попавшего в него снаряда. Истории эти, кстати, нам рассказал настоятель храма отец Владимир, который жил совсем недалеко от него. Хлебосольный и добрый, батюшка принял всю нашу команду у себя в доме, матушка отца Владимира накормила вкусным обедом. Сидя за столом, узнали у священника о том, что в селе давно не было дождя и что сегодня прихожане просили отслужить молебен о дожде. Поведал батюшка и о местной святыне – Августовской иконе Божией Матери, написанной по заказу солдат-пахотноугловцев, когда они вернулись с Первой мировой войны. Отец Владимир предлагал нам остаться переночевать, но мы спешили, надеясь уже сегодня достигнуть деревни Смоляная Вершина