В этом году скауты отряда «Скимен» бродили по просторам обширного района, раскинувшегося на границе трех областей: Тамбовской, Пензенской и Саратовской. Пересекая за дневной переход границы то одной области, то другой, мы наслаждались открывавшимися перед нами роскошными пейзажами – Божественным творением и свидетельством Его славы.
Земли, которые мы исследовали, имеют древнюю и очень интересную историю, богатую событиями и людьми. В незапамятные времена, которые теперь помнят только небо, простиравшееся высоко над нашими головами, да сама земля, раскинувшаяся у нас под ногами, где-то на этой территории располагался Червленый Яр. Не осталось ни одного живого существа, кто помнит о Червленом Яре: ни человека, ни зверя, ни птицы, ни дерева. И лишь из разрозненных, отдаленных свидетельств можно собрать отрывочные сведения о наших предках, из плоти и крови, когда-то таких же живых, как мы, боровшихся за жизнь с врагами, стихиями, самой судьбой, то побеждавших, то терпевших поражение и, в конце концов, сложивших свои кости в этой земле.
Потребовался кропотливый труд историков и краеведов, чтобы получить хоть какие-то сведения об этой древней земле. Известно, что Червленый Яр – обширный район, ограниченный с востока рекой Вороной и нижним течением Хопра от устья Вороны до Дона. Общая длина границы по Хопру и Вороне составляла не менее 300 км. Историки говорят о том, что речь идет не только о правых берегах обеих рек, но и о какой-то глубинной части хоперско-донского междуречья к западу от этих рек. Православное население, довольно многочисленное, появилось здесь не позже чем в 1280-х гг. По своей социальной природе Червленый Яр – обладавшее некоторой автономией в рамках Золотоордынского государства объединение нескольких татарских, русских и мордовских территориальных общин без князей и бояр, с довольно причудливым смешением нескольких религий, с военно-демократическим управлением вроде будущих донских и запорожских казаков.
Когда-то за Червленый Яр развернулась многолетняя дипломатическая баталия между рязанскими и сарайскими епископами, которых поддерживали, с одной стороны, великие Московские князья, а с другой – Сарайские ханы. И та, и другая сторона пыталась подчинить этот относительно независимый район своему влиянию. Его значение было велико настолько, что могущественные золотоордынские ханы, наводившие ужас на удельных русских князей, вместо того, чтобы просто смести Червленый Яр с лица земли, были вынуждены вести из-за него хитрую дипломатическую игру, в конце концов проигранную ими. В 1355 году митрополит Московский Алексий окончательно закрепил принадлежность Червленого Яра Рязанской епархии.
Нетрудно понять причины такой заинтересованности в этих территориях. Православное поселение на дороге между Москвой и Сараем, но ближе к Сараю, было очень удобной базой как для русской военной разведки, так и для православных миссионеров. Сарайская епископская кафедра была менее удобна для этих целей, поскольку находилась в ханской столице, испытывая давление сарайских ханов, и могла действовать только легальными средствами. Червленый же Яр был подчинен по церковной линии прямо Москве, минуя Сарай. Ханы хорошо понимали это, но понимали они и то, что червленоярцы занимали стратегически важный район, служили в ханских войсках, платили подати. Тем более, что хотя Орда и находилась в зените своего могущества, но под внешним благополучием уже назревал кризис: страна была истощена затяжными войнами в Азербайджане, росла мощь окраин государства, экономически более развитых, чем центр. В связи с этим устраивать резню внутри страны, особенно в ее северных областях, служивших базой для пополнения и снабжения войск, было крайне нежелательно.
Обо всем этом нам поведал руководитель нашего отряда, опытный путешественник и историк с многолетним стажем Олег Юрьевич Лёвин. Мы слушали его, привычно отмеряя ногами километр за километром бегущих далеко вперед дорог, и смотрели на раскинувшуюся перед нами степь, покрытую пестрым цветочным ковром, напоившем прозрачный воздух пьянящим, душистым ароматом. Далеко на горизонте виднелись возвышенности, поросшие густой, пышной растительностью; в небе, широко раскинув мощные крылья, парила одинокая птица, так же, как когда-то парила другая птица над отрядом необузданных черноглазых кочевников с изогнутыми луками или над русским дозором, неторопливыми могучими всадниками в переливающихся на солнце кольчугах.
По дороге мы встретили несколько деревень, уютно расположившихся в долинах рек. Наше путешествие началось в Умете, поселке городского типа, последнем оплоте городской цивилизации. Его аккуратные кирпичные домики вдоль улиц – наследие советского времени: молодой поселок появился в 60-х годах XX века. Сделав небольшой привал под деревом и подкрепившись, мы отправились в Любичи, последнее село в этой стороне, принадлежащее Тамбовской области. Оттуда наша дорога шла в гору вдоль границы с Пензенской областью, и, поднявшись достаточно высоко, мы смогли насладиться живописной местностью. Любичи – утопающее в сочной зелени село в долине реки Вяжля: его домики усеяли низину и склоны, спускающиеся в долину, а вокруг золотились поля подсолнухов. В этот день мы шли преимущественно по автодороге среди заботливо возделанных местными жителями сельских полей, щедро поросших насыщенно-желтыми подсолнухами, свеклой и другими сельскохозяйственными культурами. Наша задача заключалось в том, чтобы достигнуть села Малая Сергиевка Пензенской области, где мы собирались переночевать на берегу пруда. В Малой Сергиевке нас гостеприимно угостили свежим молоком и щедро снабдили водой, потому что в колонке ее не оказалось, и у нас могли возникнуть серьезные проблемы не только с приготовлением пищи, но даже с питьевой водой. Разбив лагерь на берегу красивого пруда, мы развели костер и приготовили ужин – скаутский суперсуп.
Утром отряд проснулся довольно поздно, за исключением Бориса, который отправился в деревню на поиски воды для отряда. Благодаря участию местных жителей, ему удалось набрать воду в колодце, и это спасло нас и наш завтрак. Искупавшись и помыв посуду, мы помолились и приступили к трапезе, приготовленной скаутами Егором и Иваном.
Местные жители объяснили нам, как пройти к Зубриловке – главному пункту нашего путешествия. Многие выражали искреннее удивление, зачем нам идти пешком так далеко да еще в такую жару. Надо сказать, что иногда мы сами себе удивлялись, и это порождало массу шуток среди нас, однако, несмотря на это, мы целеустремленно шли к цели.
По дороге нам встретилось еще два села, Аннино и Варварино, с живописными прудами в низинах, а между ними змеилась серая лента степной дороги, которая уходила далеко за горизонт и казалась бесконечной. С каждым пройденным километром рюкзаки, казалось, наливались свинцом, и мы уже не чаяли достигнуть нашего конечного пункта – села Зубриловки на берегу реки Хопер.
Лишь к вечеру показался темный, почти черно-зеленый лес, и мы почуяли свежий речной воздух. Найдя подходящее место, мы разбили лагерь на уютной полянке около леса.
Местность вся изрезана возвышенностями, покрытыми лесами, в низине чудесные родники с вкуснейшей водой. Река Хопер в этом месте широкая и мелкая – ее можно перейти вброд, однако течение очень быстрое и сносит так, что трудно даже стоять в воде. Пляж очень хороший, чистый, с мелким, пушистым песком, куда приезжает купаться много народа.
На следующий день мы остались на месте, посвятив себя исследованию местной, некогда роскошной усадьбы Прозоровских-Голицыных.
Усадьба расположена на вершине холма, откуда открывается превосходный вид: пойма реки Хопёр, деревня на берегу, пруды у подножья холма, поросшего густым черно-зеленым лесом, луга с высоченной, сочной, местами в рост человека, травой, испещренной душистыми степными цветами, чистейший воздух, тишина и покой. Первый владелец усадьбы – князь Сергей Федорович Голицын, замечательный человек, к которому с уважением относился А.В. Суворов, благоволила Екатерина II. Главное место в жизни князя С.Ф. Голицына занимала военная служба. Он участвовал в турецких кампаниях: в осаде Очакова, во взятии Мачина. Пережив несколько взлетов и падений в своей карьере, князь Голицын вышел в отставку и окончательно поселился в зубриловской усадьбе, которую приобрел в 80-х годах XVIII века. После смерти князя имение перешло к его второму сыну Федору Сергеевичу. Его жена, княжна Анна Александровна Прозоровская, была последней в роду, и их дети стали носить двойную фамилию.
Князю Федору Сергеевичу хотелось, чтобы Зубриловка походила на Павловский дворец, и он основательно переделал ее. При нем в усадьбе в основном и были собраны портретная и картинная галереи, коллекции фарфора, скульптуры, бронзы, миниатюр, великолепная библиотека. Картинная галерея располагалась в большом, хорошо освещенном зале, украшенном пилястрами и фресками на потолке в стиле классицизма. В ней размещались и портреты сподвижников Петра, вельмож эпох Екатерины II, Павла и Александра I и многие другие. Кроме картин в усадьбе хранились портретные миниатюры.
С портретной галереей соседствовал «Круглый зал» в стиле Людовика XVI. В двух его глубоких нишах помещались статуи: в одной — мраморная группа Амура и Психеи, в другой — статуя пастушки работы русского скульптора М. Козловского.
Огромный парк занимал когда-то 75 десятин. По желанию князя речки в парке превратили в пруды, прорубили просеки — «для открытия видов». Со всех сторон парк окружали леса, горы и пригорки с многочисленными родниками. В верхней части холма, на окраине огромного парка, превратившегося ныне в лес, находилась «средневековая» башня-руина – самая удивительная постройка усадьбы.
Храм и некрополь в ЗубриловкеПомимо нее и роскошного дворца в парке располагались Спасо-Преображенский храм, колокольня в стиле классицизма и часовня в форме усеченной пирамиды, выполненная в стиле ампир. Вместе с системой прудов и водоемов они составляли единый парковый ансамбль, один из лучших в провинциальной России.
С Зубриловкой связаны имена многих известных людей: в разное время здесь жили поэт Г.Р. Державин с семьей; баснописец И.А. Крылов, бывший в молодости личным секретарем князя С.Ф. Голицына и наставником его детей; известный публицист и государственный деятель Ф.Ф. Вигель, поэт Я.П. Полонский и писатель И.И. Лажечников.
В более поздние времена в имение неоднократно приезжал художник В.Э. Борисов-Мусатов. Зубриловские впечатления отразились в таких его работах, как «Гобелен» (1901), «Прогулка при закате» (1903), «Призраки» (1903), «Сон божества» (1904—1905).
К сожалению, ныне дворец совершенно разрушен: от него остались лишь стены и роскошная парадная лестница. Парк сильно зарос, окончательно пришла в упадок система прудов и водоемов. В глубине оврага в парке пока еще цела круглая выемка от водоема, запечатленного на всемирно известной картине В.Э. Борисова-Мусатова. Действует лишь Преображенский храм: уже несколько лет в нем идет служба, но он нуждается в восстановительных работах.
Нам не удалось побывать внутри храма, но мы, насколько смогли, исследовали остатки когда-то роскошного дворца. Перекрытия этажей совершенно разрушены, крыша отсутствует, сохранились остатки внутренней лестницы. Поднимаясь по ней, мы живо представили, как по этим ступенькам легко сбегали маленькие ножки княжны Прозоровской-Голицыной, направлявшейся со своей бонной в сад. Или величаво спускались из верхних покоев, направляясь в «Круглый зал», чтобы встретить гостей, владетельный князь в длинном сюртуке и сиятельная княгиня в атласном платье со шлейфом, скользящим с мягким шуршанием по ступенькам вслед за хозяйкой. Из окна на лестнице, украшенного тяжелыми портьерами, они могли видеть фонтан-бассейн на лужайке за домом, утопающем в зелени, и подъездную аллею.
Под этими сводами, некогда великолепными, жили, мечтали, страдали люди, подобные нам и в то же время совсем иные. У храма мы нашли три мраморных надгробия. Простое сопоставление дат на них рассказало нам о трагедии, пережитой былыми владельцами усадьбы. В конце XIX века князь и княгиня Прозоровские-Голицыны потеряли свою дочь, скончавшуюся около 20 лет от роду. Князь и княгиня почили спустя 20 лет после этого печального события.
В усадьбе мы также обнаружили мемориальную доску, которая сообщила нам, что здесь И.А. Крылов «обдумывал шутотрагедию «Триумф»/«Подщипа».
Грустно было видеть, что время и история так жестоко обошлись с этим чудесным местом. И хочется надеяться, что возрождение былого великолепия зубриловской усадьбы еще впереди.
Переполненные впечатлениями, мы двинулись в обратный путь через Саратовскую область. Бесконечными степными дорогами отряд добрался до Пензенской области, где переночевал в уже хорошо знакомой нам Малой Сергиевке. Оттуда рукой подать было до Тамалы, откуда на поезде мы вернулись в родной Тамбов.
Особую благодарность за состоявшийся поход скаутский отряд «Скимен» выражает епископу Тамбовскому и Мичуринскому Феодосию. Владыка Феодосий не только благословил проведение похода в этом году, но и выделил средства на снаряжение, провиант и необходимые медикаменты.
Екатерина Налитова